Лекция 7. Иррациональные источники политического лидерства

План

1. Зигмунд Фрейд об иррациональных основаниях политического вождизма

2. Психоаналитический портрет президента США Вудро Вильсона

3. «Коллективное бессознательное» К.Юнга в контексте политического лидерства

4. Нарциссизм, некрофилия и садо-мазохизм как источник лидерства руководителей фашистской Германии

5. Компенсаторные концепции политического лидерства

Вопросы для обсуждения на семинарских занятиях

1. Зигмунд Фрейд об иррациональных основаниях политического вождизма

Концептуальные основы психоанализа личности и практики политических деятелей были заложены Зигмундом Фрейдом, полагавшим, что лидерство в группе основано на специфической форме идентификации между лидером и последователями, выражающейся в наличии между ними либидозной связи. Каждый член группы связан либидозными отношениями, с одной стороны, с лидером, а с другой – с остальными членами группы. Сексуальное влечение к лидеру, однако, не выражается в непосредственной форме (за это следует немедленная кара), а в сублимированной, выступая как уважение, почитание, преклонение, сопровождаемые идеализацией его властной фигуры.

Влияние лидеров на последователей, согласно Фрейду, вызывается воспроизводством зависимости как членов первобытной орды от праотца, так и отношений родители-дети. Общее отношение членов группы к лидеру способствует установлению привязанностей друг к другу и вызывает последующую всеобщую идентификацию в идеализированной персоне лидера, а именно: желание слиться с другим, раствориться в нем, поглотить его в себя, приобретя тем самым новые силы, смыслы, энергию. Подобная идентификации создает потребность в трансляции своих чувств вождю, чью любовь человек иллюзорным образом чувствует в себе. Иллюзорным потому, что, по словам Фрейда, «сам же вождь никого любить не обязан, он имеет быть господского нрава, абсолютно нарцистическим, но уверенным в себе и самостоятельным... Вождь массы – все еще праотец, к которому все преисполнены страха, масса все еще хочет, чтобы ею управляла неограниченная власть, страстно ищет авторитета».

Следовательно, сила и влияние лидера-вождя определяется совокупностью подобных проекций, а кроме этого, формируется памятью о первобытной орде и мощью фигуры праотца, сохранившейся в безднах коллективного бессознательного.

Все вышеприведенные теоретические постулаты обладают одним существенным недостатком: они гипотетичны и не опираются на реальную научно-доказательную эмпирическую базу. Вместе с тем, думается, заслуживает позитивной оценки то, что источник лидерства Фрейд обнаруживает, в конечном счете, не в титанической фигуре лидера-Отца, его личностных качествах, а в процессах взаимодействия между лидером и последователями, пусть и имеющих либидозную, иррациональную основу. Подобную же основу имеют и социокультурные сегменты данной модели лидерства – ментальный образа идеального и желаемого лидера, коллективные представления и память о нем, «образцы поведения», отражающие «теневую» сторону лидерства.

2. Психоаналитический портрет президента США Вудро Вильсона

Следующий шаг Фрейда в анализе иррациональных детерминант политического лидерства носил конкретно-прикладной характер и был связан с изучением персоны и деятельности конкретного государственного лидера – американского президента Вудро Вильсона.

При изучении этого политика Фрейд совместно с американским политологом У.Буллитом основывались на классических положениях психоанализа, гласящих, что наши сознательные действия определяются бессознательным субстратом, а стремление к власти есть один из видов сублимации, под которым понимается социально приемлемый выход энергии бессознательного.

Основной источник политического лидерства, по мнению этих авторов, состоял в крайне возвышенном и могущественном Супер-Эго американского президента, появившегося в детстве в силу особенностей разрешения его Эдипового комплекса. Так как маленький В.Вильсон в своем иррациональном сильно преувеличивал могущество и добродетели отца, отождествив его по сути дела с Богом, то его Супер-Эго стало настолько могущественным, сакрализированным и интенсивно пульсирующим, что никогда уже не могло быть полностью удовлетворено. Поскольку для проявления своей социальной и духовной активности В.Вильсон выбрал политическую сферу, то ощущение постоянной связи с Богом, вера в богоизбранность рождали повышенную энергетику и аффективность его действий, нацеленных, в конечном счете, на достижение одной цели – политической власти. В этой работе практически все нюансы отношений В.Вильсона с людьми, особенности его политической риторики, конкретных политических акций и др. трактовались как действие его иррациональных влечений, использующих сознательную часть рассудка для прикрытия истинных импульсов действия.

Что же касается социокультурных факторов, то за ними в системе детерминации лидерства признавалась ограниченная роль, которая проявлялась только на уровне стилистики действий. «Принципы невротика являются одеждой, применяемые для прикрытия наготы бессознательных влечений... Культура… по крайней мере, определяет тот стиль одежды, в которую следует одеть его влечения, чтобы они казались респектабельными» (Фрейд/ Буллит).

Социальные институты рассматривались только как средство или же предмет реализации властной воли лидера. За рамками исследования остался, таким образом, широкий спектр важнейших источников лидерства: ценностные мотивации политических лидеров и их последователей (граждан США), особенности коммуникативных связей между ними, рациональные способности В.Вильсона, социополитический контекст его деятельности и др. Но только при подобном многофакторном подходе в полной мере станет понятным, почему из совокупности американских политиков, обладающих схожими иррациональными предпосылками к лидерству, политическую победу в итоге одержал именно Вудро Вильсон.

3. «Коллективное бессознательное» К.Юнга в контексте политического лидерства

Чрезмерная акцентация многих психоаналитиков на сексуальных компонентах мотивационной системы стали очевидными уже для следующего поколения ученых, работающих в рамках неофрейдизма (К.Хорни, Э.Фромм, Г.С. Салливан и др.), справедливо указавших на недостаток «социологической ориентации» исследований и сделавших попытку соединения анализа иррациональных личностных устремлений политических деятелей с социокультурным и/или историческим контекстом их деятельности. В классическом варианте подобное «соединение» отчетливо выступает в трудах Карла Юнга и Эриха Фромма.

К.Юнг попытался синтезировать иррациональные источники лидерства лидера и его последователей, рассматривая совокупные детерминанты лидерства как своего рода компромисс между ними. При этом указывалось на существенное значение социокультурных детерминант политического лидерства, существо которых, однако, объясняется с помощью категорий психоанализа. Согласно разработанной К.Юнгом «аналитической психологии», политическое поведение людей в значительной степени обусловлено интрапсихическими образами, коренящимися в глубине истории. Отсюда проистекает необходимость анализа макропроцессов, происходящих в духовно-культурных пластах на различных этапах человеческой цивилизации.

Концепция К.Юнга указывает на то, что общество нуждается в эффективном политическом руководителе, поскольку подобная персона удовлетворяет изначальной потребности коллективного бессознательного, состоящего из унаследованных не осознаваемых индивидом инстинктов, форм восприятия и понимания, характерных для целой группы.

Коллективное бессознательное присуще всем людям, передается по наследству и является основанием индивидуальной психики. Его основу составляют архетипы – «наиболее древние и наиболее универсальные мыслеформы человечества, хотя они настолько же являются чувствами, насколько мыслями» (К.Юнг). Архетипы существуют в символах, идеях, ситуативных обстоятельствах и персонах, которые интериоризированы человечеством в процессе социальной практики. С точки зрения К.Юнга, политический лидер, присвоивший архетипический образ, приобретает харизматические черты. Таким образом он компенсирует глубоко скрытое чувство личной неполноценности, постоянно приводящее его к страху перед потерей власти, стимулируя тем самым параноидальную подозрительность.

В то же время за присущим большинству людей чувством личностного и социального бессилия, беспомощности и растерянности часто скрывается бессознательная жажда власти, которая удовлетворяется посредством идентификации с сильной, влиятельной, архетипической политической фигурой. Люди испытывают настоятельную потребность «искать – и находить вождя. Вождь же дает им ориентиры и говорит, подобно Гитлеру: «Всю ответственность я принимаю на себя!».

Применительно к Германии, актуализированный историческими обстоятельствами архетип, согласно К.Юнгу, был представлен древним богом германцев Вотаном, который персонифицировал целый ряд атрибутов немецкой (тевтонской) души, выступая богом бури и неистовства, яростных страстей, особенно страсти к войне. Как отмечал американский психолог-аналитик В.Одайник, «выражая истерическую, низшую и теневую сторону немецкой личности, Гитлер одновременно обещал и был живым символом возвращения немцам того, в чем они остро нуждались – силы, власти, превосходства, уважения к себе, дисциплины и порядка».

Таким образом, согласно концепции К.Юнга, основной источник политического лидерства коренится в коллективном бессознательном, в архетипических образах, но отнюдь не в личностных бессознательных качествах, как это было представлено в концепции З.Фрейда. Лидерство конкретного человека в огромной степени вызвано конкретной исторической ситуацией иобстоятельствами, актуализирующими соответствующие архетипы масс.

4. Нарциссизм, некрофилия и садо-мазохизм как источник лидерства руководителей фашистской Германии

В наибольшей степени попытка гармонизировать иррациональное и социокультурное, индивидуальное и коллективное была осуществлена в работах Эриха Фромма, в которых психоаналитическому анализу были подвергнуты лидеры фашистской Германии, в особенности Гитлер.

Э.Фроммом было констатировано, что у Гитлера в детстве Эдипов комплекс развивался в болезненной, аномальной форме и проявлялся в садомазохистском комплексе, некрофилии и нарциссизме.

Как известно, мазохизмом называется половое извращение, в котором достижение оргазма достигается посредством физической боли или морального унижения, причиняемого партнером. «Безропотно подчиняясь какой-либо личности, – отмечает И.Егорова, – мазохист невероятно преувеличивает ее силу и достоинство, всячески принижая при этом себя». Спроецированный на общество, мазохизм выступает, с одной стороны, в форме ощущения индивидом собственной социальной неполноценности и беспомощности, а с другой – как безоговорочное подчинение господствующей в обществе политической силе.

Садизм же есть стремление неограниченно властвовать над другими людьми. Садизм и мазохизм, являясь проявлениями синдрома авторитарной личности, в реальности выступают в комплексе и являются различными сторонами одного и того же явления. Как отмечал Т.Адорно, в психодинамике авторитарной личности часть предыдущей агрессивности впитывается и превращается в мазохизм, в то время как другая часть, соотнесенная с садизмом, ищет выход. Это сопровождается слепой верой в авторитет и готовностью атаковать тех, кто проявляет слабость и социально подходит в качестве «жертвы».

Психоаналитическое исследование Э.Фромма выявило наличие у Гитлера синдрома социального мазохизма, заключающегося в ощущении собственной ничтожности и беспомощности пред «Вечным творцом», «Вечным провидением», Судьбой, Необходимостью, Фатумом и т.п.

Объектом же реализации садистских влечений Гитлера выступало все человечество, не исключая и немецкий народ. В качестве рационализации собственного садизма он использовал тезисы об арийской сверхрасе, о неполноценности других наций и об удовлетворении, которое доставляет массам господство сильного лидера.

Кроме садомазохистского комплекса, важнейшим источником политического лидерства Гитлера выступила некрофилия, которая может быть описана как страстное влечение ко всему мертвому, разлагающемуся, гниющему, нездоровому. Это страсть делать живое неживым, разрушать во имя одного лишь разрушения. В социально-политической сфере эта страсть проявляется как стремление, пользуясь ресурсами власти, разрушать политические и социальные миры.

Одним из источников политического лидерства Гитлера является также нарциссизм. Ничем и никем не ограниченное «раздувание» авторитета правителя, восхищение и преклонение перед ним народа необходимо лидеру для приобретения чувства уверенности и всемогущества.

В контексте поведения политических лидеров выделяют нарциссизм реактивный и конструктивный.

В первом случае нарцистическая личность ориентирована на сведение счетов с прошлым и компенсацию обид и побуждаема такими чувствами как зависть, жажда мести, потребность в господстве над другими.

Во втором – на чрезмерном чувстве собственной ценности и побуждается такими чертами как восхищение собой, манинй величия, витальностью. Пример политика-нарцисса – бывший руководитель Ирака Садам Хусейн.

Все эти иррациональные детерминанты в своей совокупности и деятельной силе стимулировали у Гитлера чрезвычайно интенсивно пульсирующую потребность власти, удовлетворению которой были подчинены все его сущностные силы.

Э.Фромм не ограничился констатацией тех иррациональных источников лидерства Гитлера, которые были внутренне заложены в нем самом. Он, что принципиально важно, идет дальше и исследует, с одной стороны, рациональные способности Гитлера, а с другой – ценностные трансформации немецкого народа в послевеймарской Германии. Ему удалось зафиксировать наличие садомазохистского комплекса у значительной части граждан Германии того времени, вызванного не актуализацией коллективного бессознательного, как это было представлено в концепции К.Юнга, а конкретными историко-социальными факторами:

а) чувством национального унижения как результат поражения в войне;

б) крахом монархии;

в) упадком традиционных ценностей и норм;

г) разрушением семейных институтов;

д) разочарованием в популярной в то время в Германии идее коммунизма и др.

Все это породило у немцев состояние внутренней усталости, беспомощности, ничтожности и спровоцировало «социальный заказ» на идеологию и политику фашизма, персонифицированную в фигуре Гитлера. Посредством своего рода «наложения» садизма Гитлера на мазохизм социальных масс произошло, по утверждению Э.Фромма, рождение конкретного феномена политического лидерства.

Оно не состоялось бы, правда, если бы Гитлер, по убеждению Э.Фромма, не обладал определенными рациональными политическими способностями:

а) даром блестящего оратора;

б) прекрасными актерскими способностями;

в) психологическом магнетизме его личности;

г) умением упрощенно толковать сложные проблемы и др.

Важность концепции Э.Фромма состоит в том, что в ней констатируется равнозначимость иррациональных детерминант деятельности лидера и, соответственно, последователей, рассматриваемых как взаимозависимые и взаимосвязанные. Кроме этого, указывается на сопряжение в деятельности лидера иррациональных позывов к власти и его рациональных способностей к властвованию. Социокультурные же детерминанты лидерства не имеют самодостаточного существования и выступают как стимулы детерминантов более «глубинного» (иррационального) залегания.

5. Компенсаторные концепции политического лидерства

Особое место в психоаналитической теории занимают концепции, указывающие на компенсаторный характер мотивации политической власти. Их основателем является американский политический психолог Г.Лассуэлл, который исходил из интеграции психологических и политических аспектов в политическом поведение лидеров и последователей. Он выделил в качестве важнейшего мотива деятельности политика – жажду власти, которая должна преодолеть его низкую самооценку с помощью изменений в себе и внешней среде. В сфере политической жизни, сублимируясь и рационализируясь, эта жажда власти выступает как попечительство и забота о народном благосостоянии и общем благе. Исходя из этого, Г.Лассуэлл отмечал, что политическим лидером является человек, который:

■ делает акцент на власть;

■ требует власти и других ценностей для себя;

■ делает упор на перспективы, связанные с властью;

■ овладевает опытом властвования.

По степени и форме проявленности мотива власти в деятельности определенного политического лидера Г.Лассуэлл выделяет три основных типа политических деятелей – агитатор, администратор и теоретик.

Психоаналитическое исследование английского исследователя Р.Сторра строится во многом на идентичных с Г.Лассуэллом методологических принципах. Он предположил, в частности, что стремление выдающегося английского политика У.Черчилля к «выделению себя как личности», его политическая энергетика, агрессивность были обусловлены нехваткой отцовского одобрения, что стимулировало заниженную самооценку. Его политическая карьера оказалась успешной во многом по той причине, что ему удалось эффективно спроецировать свои личные иррациональные стремления на общественные, перенеся, в особенности, собственные бессознательные агрессивные импульсы на врагов и на борьбу за защиту своей Родины перед фашистской агрессией.

В современной психоаналитической литературе, наряду с компенсаторными, широко распространены трактовки лидерства как проявления параноидальных черт того или иного политического лидера. Подобное «параноидальное» лидерство оказывается возможным потому, что человек с расстроенной психикой часто бывает наделенным сильной волей и мощной магнетической силой, эффективно воздействующими на других людей, и способными даже подчинять себе вполне здоровых людей.

Политическая паранойя – это чрезмерная осторожность, беспричинная подозрительность, болезненная впечатлительность, отсутствие доверия к окружающим и злопамятность.

Параноики склонны пробуждать у последователей чувство угрозы, исходящее от многочисленных врагов, и позиционировать себя как их единственную опору и твердыню.

Известно, что значительная часть высших лидеров Третьего Рейха была диагностирована психиатрами в качестве психически больных людей. Известный исследователь политического лидерства в СССР американский исследователь Р.Такер сфокусировал свое внимание на параноидальных чертах И.Сталина. Такой лидер, по его мнению, может действовать в политике сверхрационально, вдохновлять на подвиги и определять цели, но также он в состоянии «перестроить установившийся порядок вещей, разрушить ролевые ожидания, а сами роли коренным образом могут быть переделаны в соответствии с потребностями лидера-диктатора».

Многие авторы выражают несогласие с тем, что политический тип личности является параноидальным и что политическим лидером движет заниженная самооценка, чувство неполноценности. Существует не менее убедительный подбор фактов и аргументаций, свидетельствующих о доминанте в системе мотивов лидеров не патологических, а нормальных черт личности, не иррационального, а рационального. Так, например, американский политических психолог Р.Лэйн указывал на то, что большинство демократических лидеров отличаются здоровой психикой. Другие же исследования показали и доказали, что в политической деятельности наибольшего успеха достигли те политические деятели, у которых или заниженная, или завышенная самооценка, но ни в коем случае не те, у кого она нормальная.

В некоторых психоаналитических исследованиях, посвященных американским президентам ХХ века, наблюдается стремление найти равнодействующую между компенсаторной теорией стимулирования власти и ее рациональными детерминантами, фиксируя исследовательское внимание на сложностях отношений с родителями, но одновременно их не абсолютизируя.

Существует и ряд исследований, доказывающих, что основу политического лидерства может составлять врожденное стремление к проявлению агрессии. Р.Франкен назвал агрессией готовность причинять физическую и психическую боль другим людям с целью осуществления над ними контроля. Агрессия, чаще всего, в свою очередь, вызывается фрустрацией. Доказано, что люди, обладающие сильной властной мотивацией, склонны к агрессии.

Агрессия часть является дисфункциональным фактором, поскольку стимулирует явное или скрытое использование насилия и манипулятивных технологий. Она может стать также и элементом идентичности с группой, проявлением их лояльности к лидеру.

В свою очередь, в концепции французского психоаналитика Ж.Лакана человек может стремиться к идентификации с Большим Другим (Бог, дело, Великий вождь). Человек получает от политического лидера, выступающего в роли Большого Другого и использующего дискурс мастера, символические значения, которые над ним господствуют.

Следует обратить внимание на серию современных политико-психологических исследований, ориентированных на изучение иррационального пласта электоральных предпочтений людей, поскольку в большинстве социологических исследований акцентируют внимание на рациональных оценках образов политиков и на намерении за них голосовать. Для более же полного осознания установок и ценностей людей необходимо попытаться проникнуть в более глубокий и часто неосознаваемый слой установок и ценностей наших граждан.

В качестве примера немногих современных исследований, нацеленных на включение в аналитическое пространство бессознательного, можно назвать можно назвать политико-психологическую работу российских политологов Е.Шестопал и М.Новиковой-Грунд, в рамках которой одна часть вопросов, адресованных респондентам, была предназначена для получения информации об установках, имеющих осознанный и вербализованный характер, а другая их часть была направлена на получение информации о неосознаваемых ориентациях. В частности, опрашиваемым предлагалось найти ассоциации, которые у них вызывает данный политик, с животными, с запахами, с цветом и литературными героями, а также определить, что в данном политике им нравится и почему.

Со своей стороны, Н.Шелекасова, используя комплексный онтопсихологический анализ, опирающийся на концепцию А.Менегетти, изучила динамики бессознательной структуры политиков, действующих в глубинах психики и детерминирующих многие аспекты их социально-политической деятельности. При этом были использованы пять методов:

а) лингвистический анализ и историческая биография;

б) анализ симптома и проблемы;

в) физиогномический и кинетико-проксематический анализ;

г) онейрический анализ;

д) анализ семантического поля.

Исследования подобного рода позволяют выявить противоречивость образов политиков, присвоенных людьми, поскольку существуют различия их восприятия на сознательном и бессознательном уровнях, т.е. на рациональном уровне, например, лидер может восприниматься как активный и агрессивный, а на иррациональном же – как пассивный и толерантный.

В рамках подобных исследований полученные психологические данные сводятся, в конечном счете, к фиксации довольно-таки произвольного набора личностных качеств, определяющих политический успех – активности, агрессивности и привлекательности.

Вызывает удивление то, что современные исследователи зачастую не используют классические положения психоанализа, исследующие политическое лидерство. Обращает на себя внимание и довольно-таки произвольное толкование бессознательного, т.е. наделение когнитивных процессов, обладающих всеми признаками рациональности, иррациональными чертами.

Если резюмировать анализ психоаналитических концепций, исследующих иррациональные источники политического лидерства, то можно сделать следующие выводы.

Во-первых, очевидна абсолютизация отдельных компонентов, преимущественно бессознательных, в системе политического лидерства. Так, например, в концепциях Э.Фромма и Т.Адорно глубинный источник лидерства Гитлера обнаружен в садомазохистском комплексе, порождающем «авторитарный характер», в то время как не принимаются во внимание такие составляющие социального характера лидера и последователей, как национализм, традиционный прусский милитаризм, антикоммунизм, этатистское мировосприятие и др.

Во-вторых, в изучении феномена лидерства наличествует неоправданная экстраполяция сексуального и психологического на социальное (политическое) и культурное.

В-третьих, внимание психоаналитиков преимущественно сконцентрировано на внутренних (подсознательных) мотивах деятельности политических лидеров, в то время как господствующий в современной политической науке подход требует многофакторного анализа, включающего изучение и требований ситуации, и выявление активной роли последователей, и определение институциональных рамок лидерства и др.

В-четвертых, очевиден гипотетический характер большинства утверждений, логически доказуемых только в рамках психоаналитических интерпретаций и концептуально противоречащих большинству современных политических теорий. Как отметила российский политолог Т.Самсонова, применение психоанализа при изучении политических феноменов остро ставит вопрос о научности таких исследований. «Психоаналитикам постоянно приходилось и по сей день приходится отбиваться от обвинений в ненаучности их изысканий», поскольку в «психоанализе нет механизма контроля над сбором эмпирических данных».

В-пятых, наличествует чрезмерная персонализация, психобиографичность исследовательского подхода, не допускающая широких политико-психологических обобщений.

В-шестых, существует произвольность в подборе фактов и базовых переменных, что создает парадоксальную картину: при анализе конкретной политической фигуры различные исследователи делают противоположные выводы.

Вопросы для обсуждения на семинарских занятиях

1. Что является первичным, базовым мотивом политического лидерства в концепции З.Фрейда?

2. Каким образом соотносились иррациональные и социокультурные факторы государственного лидерства В.Вильсона, согласно концепции З.Фрейда и У.Буллита?

3. Каким образом «архетипы» К.Юнга, заключенные в «коллективном бессознательном», детерминировали приход к власти А.Гитлера?

4. В чем состоит содержание процессов идентификации человека с Великим вождем, в понимании Лакана?

5. Какие параноидальные черты И.Сталина выделял американский исследователь Р.Такер?

6. В чем выражается структура мотива власти политического лидера, в интерпретации Г.Лассуэлла?

7. В чем состоит структура иррациональных мотивов власти лидеров фашистской Германии, в интерпретации Э.Фромма?

8. Каково содержание «авторитарного характера» Т.Адорно?

9. Каково содержание «параноидального лидерства»?

10. В чем выражалась сублимация иррациональных мотивов власти Гитлера, в понимании Э.Фромма?